Глава из книги Фарука Накипова «Тарих һәм чынбарлык»
Данную статью Фарука Накипова я бы назвала философским трактатом, в котором автор рассуждает о тонкостях межнациональных отношений, об исторически сложившихся разногласиях, имевших место в начале прошлого века внутри мусульманского мира России, о непримиримости двух теченний в исламе, о сути противоречий между кадимизмом и джадизмом, о корнях непреклонности Ишмухамета Динмухаметова в его борьбе за неизменность ислама, о том, в каких грехах его обвиняли, какие ярлыки на него навешивали и почему, погибая за веру, Ишми-Ишан вместо того, чтобы стать национальным героем, превратился в мишень для насмешек.
Вопрос, какую роль играли сплетни, наветы в формировании ошибочного мнения о сильнейшем из кадимистов, немаловажен в понимании того, как складывалось представление об этом человеке.
В свете осуждений и обвинений Ишми-Ишана в агрессивности его борьбы с джадистами интересен тот факт, что в Тюнтер, где служил хазрат, бок о бок дружно работали две медресе, одна из которых была кадимистской, а другая джадистской. Два идеологических противника не враждовали. Напротив, — мирно сосуществовали. Удивительный факт! Впрочем, как и многое другое, изложенное в статье. Это также и малоизвестный факт вмешательства царского правительства в дела татарских медресе. Эта малоизвестность, впрочем, вполне понятна. Ведь тактика этого вмешательства была особой политической игрой, сложной и жёсткой, многоходовой и завуалированной. Мало кто знает, что в жандармских архивах находят множество доносов на Ишми-Ишана в то время, как под его подписью не найдено ни одного доноса. Откуда же слухи, что он был доносчиком и «агентом царской охранки»?
Ишми-Ишан боролся за свои взгляды открыто. Десятки его статей были опубликованы в журналах. В них он излагал свою точку зрения, говорил всё, что думал о том, как земские деньги и внедряемая извне программа обучения могут навредить будущему татарского общества. Вот за эти взгляды, за их высказывание, он был подвергнут наветам, ложным обвинениям, откровенной клевете. По отношению к Ишми-Ишану фабриковались, как сказали бы сегодня, лживые «фейки», которые до сих пор никто не развенчал.
Прервался ход событий. Грянула революция, сменился общественный строй. Новое поколение татар, в числе которых были и потомки самого Ишмухамета Динмухаметова, пели новые песни: «Мы наш, мы новый мир построим! », мир, в котором не будет места идеологии Ишми-Ишана, так же, как и любой другой религиозной идеологии. Имя же нашего прадеда осталось неким нарицательным прообразом «старого, отжившего мира». Тем не менее, жизнь и деятельность Ишмухамета Динмухаметова вошли в одну из ярких страниц истории нашего общества. И хотелось бы отделить в этой истории зёрна от плевел, правду от лжи. Того требует историческая справедливость. Разбираться в этой истории надо сегодня, пока ещё жива память в нашем народе об этом человеке.
В добавление к содержанию статьи Фарука абый я обращаю Ваше внимание на комментарий Асии Газимовой, к одной из моих публикаций.
Так относятся к памяти Ишми-Ишана в тех краях, где о нём знали не понаслышке.
Далее в своей статье Фарук абый с благодарностью повествует о том, что Валиулла хазрат Якупов изучал труды Ишмухамета Динмухаметова, транслитерировал, переводил их и инициировал их выпуск издательством «Иман». Его внимание к трудам кадимистов обусловлено тем, что «правду о взглядах и делах теологов можно узнать, только изучая их произведения». Смотрите публикацию «Труды Ишми Ишана в переводе Валиуллы хазрата Якупова».
Интересно Вам, в какой семье родился и каким необычным ребёнком был Ишмухамет, как он достиг таких высот в понимании Корана, стал так известен в мусульманском мире и каким человеком он был ? — Дочитайте статью Фарука Накипова до конца и Вы найдёте ответы на эти и на многие другие вопросы. Здесь подробно описан эпизод, о котором пишет моя читательница в своём комментарии выше. В памяти людей остался ответ Ишми-Ишана на предложение схорониться на время, чтобы сохранить свою жизнь: «Я ни в чём не виноват, ни перед людьми, ни перед властью…». Если бы это было не так, то вряд ли бы он пренебрёг дружеским предупреждением и позаботился бы о своей безопасности и безопасности своей семьи. Один за другим развенчивает Фарук абый мифы об Ишми-Ишане, приводя убедительные аргументы в доказательство своих слов. Так, Фарук абый приводит доводы в пользу того, что Ишмухамет хазрат не был против прогресса, а также объясняет, что он был против новаторства в исламе, против нового метода обучения, когда мусульманских детей должны были учить «по книгам, написанным попами, на языке крещёных…». Имеется ввиду программа Н.И. Ильминского. По этой программе преподавание в мусульманских школах должно было вестись по учебникам, написанным для них хрестианскими миссионерами, а преподавателям должна была выплачиваться зарплата из земских денег. На это нововведение Ишми-Ишан отвечал: «Земства не должны вмешиваться в мусульманское образование. Чему и как учить, мы сами знаем».
Ишмухамет Динмухаметов утверждал: «Какие бы знания ни получал мусульманин, он не должен забывать учение ислама».
Фарук абый вслед за дедом проникал в тонкости сути двух течений ислама начала прошлого века и со свойственной ему мудростью заключал: «Кто прав, кто нет, решать не нам». Действительно, в этом вопросе предстоит ещё долго разбираться. А из таких деталей, как наше отношение к Ишми-Ишану, будет складываться наше понимание истории страны начала XX в.
No Comments