Авторы: Радик Салихов и Рамиль Хайрутдинов.
В исторической литературе Ишмухамет Динмухаметов (1842-1919) известен как Ишми-ишан. В печати он выступал под псевдонимами Абу Накип ат-Тюнтери, Ишмухамет ат-Тюнтери.
И. Динмухаметов родился в д. Верхняя Сунь Малокирменской волости Мамадышского уезда Казанской губернии (ныне Мамадышский район РТ). Начальное образование получил в деревенском мектебе, затем отправился постигать Коран и богословские науки в с. Тюнтер Арборской волости Малмыжского уезда Вятской губернии к знаменитому ишану Гали Сафиулле. Этот выдающийся проповедник, прямой потомок основателя с. Тюнтер Муксина, проучившись в медресе дд. Маскара и Сасна, г. Бухары, посетив Афганистан и Индию, вернулся в родные края авторитетным теологом и педагогом, известным суфийским шейхом. Став в 1827 г. имам-хатибом у себя в селе, Г. Сафиулла основал здесь крупнейшее региональное медресе, куда съезжались шакирды из самых разных уголков России. Именно в стенах этого учебного заведения провел несколько лет И. Динмухаметов.
Г. Сайфулла сразу же обратил внимание на прилежного, вдумчивого шакирда и вскоре взял его под свою опеку. Шакирд стремился не подвести своего духовного наставника. По его совету и на его средства он продолжил образование в одном из бухарских медресе. После смерти преемника и зятя Г. Сайфуллы, имама Шамсутдина Рахматуллы, тюнтерские мусульмане решили избрать муллой своей мечети, вернувшегося из Бухары Динмухаметова. Сдав экзамены в Оренбургском магометанском духовном собрании, он 14 июня 1877 г. получил указ об исполнении должности имам-хатиба махалли с. Тюнтер.
Мулла Ишмухамет показал себя достойным продолжателем традиций предшественников и сумел приумножить славу тюнтерского медресе. Расцвет его педагогической и проповеднической деятельности пришелся, по всей видимости, на середину 80-х гг. XIX в. В 1887 г. на средства купца Абдулатифа Хакимова в селе было построено большое двухэтажное кирпичное здание медресе, что свидетельствовало о притоке шакирдов, желавших учиться в этом учебном заведении. Примерно в тот же период молодой, но уже авторитетный хазрат начинает проявлять себя и как общественный деятель, яркий публицист консервативного толка. Он резко выступает с позиций ортодоксального духовенства против реформаторских взглядов Г. Курсави и Ш. Марджани, опровергая исповедуемый ими принцип трансцендентности бога, положение об открытости и доступности иждихадаI каждому мусульманину, осуждая критическое отношение мыслителей к трудам теоретиков ханифитского права1.
Обвиняя своих оппонентов не только в вольном обращении с Кораном, Сунной и работами авторитетных факихов, но и в элементарном невежестве, И. Динмухаметов вместе с тем справедливо усматривал тесную идейную преемственность Г. Курсави и Ш. Марджани и поколения джадидских реформаторов в лице Г. Баруди, Р. Фахретдина, М. Бигиева и др. Для апологета мусульманского традиционализма их общественная деятельность представлялась отступлением от норм шариата и объяснялась плохо скрываемым лицемерием (мунафик), сознательным неверием и даже атеизмом.
Обличительная активность Ишми-ишана усилилась с избранием 5 мая 1890 г. на должность второго муллы в Тюнтерскую мечеть внука Гали-ишана Мухаметназипа Шамсутдинова (Назиба Тюнтери). Будучи убежденным последователем знаменитого новометодиста Г. Баруди, этот талантливый педагог, теолог, публицист основал в начале XX столетия в с. Тюнтер собственный джадидский мектеб и библиотеку «Шамс». И. Динмухаметов, решивший во чтобы то ни стало сохранить в своей махалле и медресе вековые устои, в ответ на сомнительный, по его мнению, выбор прихожан включился в многолетнюю и напряженную борьбу за чистоту и спасение традиционного ислама.
Свое отношение к джадидизму он выразил в серии из более чем 40 брошюр. Среди них следует назвать «Икаметль — Бурган гала Арбаби Ссубуль-валь-эгвам» в нескольких книгах, «Тергиб-эльфузаль-иля тахлиси шаригать», «Миградж-эль-фигум», «Мухадарат вя мутахарат галя багдый мавадыгиль футухат», «Мигйаре ихйа-уш-шаригати» и другие брошюры, которые были написаны и изданы Ишми-ишаном на рубеже XIX-XX вв. К сожалению, богословское и публицистическое наследие непримиримого имама еще не стало предметом специального изучения, а большинство его трудов пока по разным причинам недоступно для исследователей. Вместе с тем, даже судя по известным ныне фрагментам различных сочинений И. Динмухаметова, его с уверенностью можно назвать последовательным идеологом кадимизма.
Главным в публицистике Ишми-ишана было резкое неприятие и остро критичное отношение к звуковому методу обучения, который он рассматривал как явление не только в корне противоречащее исламу, но и глубоко враждебное ему. «Усиление звукового метода означает отвержение Корана, звуковой метод — метод возмущения — состоит из множества струн Ильминского…»2
По логике имама, мусульмане, взявшие на вооружение способы обучения, заимствованные у других национальностей, у «неверных», встают на путь предательства своей веры, и сами становятся «ворами религии», «сутью партии Сатаны». «Уподобление себя на неверных по форме одежды, в речи, по делам и обычаям — значит идти на встречу врагам Бога, то есть принять их дружно. А кто идет навстречу врагам Бога, тот отворачивается от Бога и господином его является Сатана. Быть похожим на неверных в делах мирских воспрещается; так не дозволяется и в делах преподавания; то есть обучать по методам неверующих…»3
Для И. Динмухаметова было чрезвычайно важно убедить широкие массы консервативно настроенных мусульман в преступной, антиисламской, как он полагал, сути джадидизма. Вот почему во многих своих работах Ишми-ишан неустанно подчеркивал отсутствие у новометодистов истинной веры, их фактическое тождество с неверными. «Наглядное объяснение, что евреи, христиане, отвергая несомненные доказательства, неопровержимые документы и следуя в верованиях и деяниях прихотям своим, стали в числе оскорбляющих свою веру и принимающих ее за игрушку. Подобно им и новометодисты сделали свою религию игрушкой и исповедуют не истинную веру»4.
Кроме собственно звукового метода Ишмухамет-мулла протестовал против внедрения в медресе европейских классов с партами, преподавания на татарском языке, обучения национальной истории. Он даже требовал цензурно запретить исторические труды М. РамзиII и Х-Г. ГабашиIII, как исключительно вредные для общества. Именно в новой системе образования, внедряемой джадидами, консерватор усматривал скорое ослабление и гибель ислама в России. «Ах, безумные! Когда вы только что выдумали новый метод, мы в нашей книге «Ихтар» написали: кто будет жить, тот увидит искоренение магометанской религии»5.
Сохранение веры, целостность и единство общины, полагал Ишми-ишан, возможны лишь при полной ее замкнутости, неизменности вековых принципов мусульманского образования, безусловной автономии и обособленности от государства иноверцев. Он выступил убежденным противником и критиком попыток реформаторской интеллигенции привлечь на нужды медресе земские налоги, исправно собираемые с мусульманского населения. Мулла определял их как муссадарад, т. е. насильственно собранные, добытые грабительским путем средства, пользоваться которыми строго запрещено Кораном. «Несомненно, что брать российский муссадарад… воспрещается по Корану… употреблять на нужды медресе и мечетей насильственно приобретенные русскими с населения деньги категорически воспрещается по Шариату»6. То же самое относилось и к литературе, получаемой из земских управ.
В качестве альтернативы джадидским реформам конфессиональной школы мулла Ишмухамет предложил свой проект системы мусульманского образования. В 1911 г. он обратился с личной «верноподданической» просьбой к императору утвердить своим указом единую для всех мусульманских учебных заведений страны программу вероучения и шариата на основе «устава ысуле кадим». Программа представляла собой типичный образец бухарской схоластической системы преподавания. Весь курс обучения в медресе должен был строиться на изучении в шести разрядах (в шесть этапов) только Корана и нескольких узкоспециальных богословских трактатов. Такая кадимистская школа, признающая лишь сугубо религиозное образование, являлась, по логике автора проекта, единственным условием сохранения спокойствия и согласия среди мусульман России. «Между прочим, можно признать, — писал в своем послании И. Динмухаметов, — и образование, но только вслед за обучением религиозным: после этого и допустимы светские науки, на что и со стороны уставов Шариата препятствий не имеется: лишь это должно быть под надзором правительства и в открытом правительством учебном заведении». О какой-либо реакции верхов на это предложение имама ничего неизвестно.
И. Динмухаметов одним из первых среди мусульманских консерваторов призвал к активному социальному противодействию джадидам, не исключая их полной изоляции от общины, применения к ним насилия и государственных репрессий. Прогрессистская татарская общественность в начале XX в. прямо обвиняла муллу и его окружение в подстрекательстве фанатично настроенных крестьян, доносительстве, активном сотрудничестве с жандармерией, которые вылились в 1908-1914 гг. в избиения учителей-новометодистов, закрытии знаменитого джадидского медресе «Буби», обысках и арестах имамов-реформаторов сразу в нескольких российских губерниях. И. Динмухаметов имел немало союзников, в том числе и среди представителей государственного политического сыска, видевших в джадидах не только ярых панисламистов, но и потенциальных революционеров, сокрушителей основ самодержавия. Его поддерживали и такие крупные предприниматели, как казанский купец, промышленник Г. Ишмуратов. Кстати, И. Динмухаметов, не проявивший себя в качестве авторитетного суфийского шейха, получил прозвище Ишми-ишан как раз в качестве признания безусловного идейного лидерства в среде российских мусульман-ортодоксов.
После Октябрьской революции судьба И. Динмухаметова сложилась трагически. В 1919 г. он был расстрелян органами ЧК в г. Малмыже по безосновательному обвинению в контрреволюционной деятельности. По некоторым сведениям, тело имама было тайно вывезено местными мусульманами и захоронено на кладбище д. Бурнак Малмыжского уезда (ныне Балтасинский район РТ). Так закончился земной путь этого по-своему неординарного человека, теолога, крупного проповедника, публициста, искренне защищавшего устои ислама от губительных, по его мнению, новаций, ускоренной европеизации татар и миссионерских посягательств государства.
I Иждихад — интерпретация догматов веры на основе индивидуального творческого начала.
II Мурад Рамзи Мекки (Мекканский, 1855 — 1934) — богослов и историк. Автор двухтомного исторического труда «Талфик аль-ахбар ва талких ал- асар фи вакаи Казан ва Булгар ва мулун ат-татар» (Собрание известий и памятников о событиях Казани, Булгара и татарских царей, 1908).
III Хасангата бин Мухаммед аль-Габаши (1863 — 1936) — религиозный и общественный деятель, казий ОМДС (1895-1915), историк. Автор книги «Муфассал тарих кауме тюрки» (Подробная история тюркских племен, 1909) и других исторических трудов.
ИСТОЧНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ:
- Ишмухамет Тюнтери. Лекции и размышления на темы мыслей и слов, появляющихся в последнее время в игтикаде. — Казань, 2000. — 28 с. (на тат. яз); Шейх Абунакип Тюнтери. Условия исполнения Шариата. — Казань, 2000. — 16 с. (на тат. яз.).
- Государственный архив Кировской области (ГАКО), ф. 714, оп. 1, д. 1207, л. 637-637 об.
- Тергиб-эльфузальиля тахлиси шаригать. — Казань, 1909. — С. 8.
- Миградж — Эльфигуль, Мифтах хутба и селям альгуман. — Оренбург, 1908. — С. 55.
- ГАКО, ф. 714, оп. 1, д. 1207, л. 639.
- Там же.
Радик Салихов,
кандидат исторических наук,
Рамиль Хайрутдинов,
кандидат исторических наук
No Comments